|
|
V - значит Вендетта
17 апреля 2006 г.
На этот раз изобретатели "Матрицы" братья Вачовски спродюсировали экранизацию популярного английского комикса, позвали снимать своего бывшего ассистента Джеймса Мактига, а сниматься – Натали Портман, пожертвовавшую шевелюрой, чтобы поточнее передать ужасы британского тоталитаризма.
Поместив действие "Вендетты" в Лондон году примерно в 2020-м, когда Америку раздирает гражданская война, а Великобритания еще сохраняет целостность благодаря фашистскому режиму, Энди и Ларри Вачовски в своем сценарии демонстрируют знакомство с английской историей и литературой. Персонажи напропалую шпарят цитатами из "Макбета", а отправной исторической точкой становится Пороховой заговор 1605 года, когда католический фундаменталист Гай Фокс собрался понюхать дым отечества, взорвав родимый парламент. Повторить его подвиг задумал заглавный мститель в пластиковой маске (Хьюго Уивинг, агент Смит из "Матрицы"), такой квази-Зорро, только вместо Z у него другая буква – латинское V, обозначающее еще и цифру 5, в честь 5 ноября, когда казнили его культурного героя Фокса. От Зорро таинственного В. отличает и то, что маску он ни разу не снимает (адски обгорел во время взрыва какой-то конторы, где ставили эксперименты над людьми, за что и мстит), к тому же свой инициал любит чертить не шпагой на одежде соперников, а в вечернем небе Лондона, расцвечивая его петардами. Позер, склонный к дешевым эффектам, В. мало того, что взрывает те или иные общественные здания и учреждения, но также сопровождает взрывы музыкой и фейерверками в духе исторической традиции, восходящей к танцам на месте раскуроченной Бастилии.
Мысля в государственном масштабе и примериваясь разрушить общественный строй как таковой, В. не слишком увлекается мелкой помощью конкретным обездоленным, но однажды все-таки спасает героиню Натали Портман от беспредельщиков из органов, собравшихся было ее изнасиловать под покровом комендантского часа. Спаситель ведет красавицу в свою конспиративную квартиру, похожую на склад забракованных тоталитарной цензурой произведений изобразительного искусства, включает ей старинный музыкальный автомат, кормит давно исчезнувшим из продажи сливочным маслом, перечисляет в одной фразе все известные ему слова на "в" и показывает "Графа Монте-Кристо" – образцовую экранизацию 1934 года с англичанином Робертом Донатом. По окончании просмотра барышня проницательно замечает: "Жалко ее, эту Мерседес – она волнует графа меньше, чем месть",– однако позволяет В. использовать себя в подрывной деятельности. Революционер начинает с того, что засылает девчонку в гольфиках и бантиках к аббату-педофилу, а под конец разыгрывает для нее в воспитательных целях довольно жестокое представление, необходимое, чтобы она поняла правду о самой себе и потеряла всякий страх.
С упорством, достойным лучшего применения, героиня Портман поддерживает в себе романтическое увлечение террористом, хотя бессмысленность этой затеи прогнозируется еще в преамбуле. Там закадровый голос героини сообщает, что человек слаб и смертен, в отличие от идеи, зато идея никого не может полюбить и поцеловать ее в случае чего невозможно. Иллюстрируя эту невозможность, в одном эпизоде девушка порывисто прижимается ртом к холодным полиуретановым губам В., застывшим в вечной улыбке, после чего целуемый разворачивается и убегает, пробормотав под нос что-то вроде "Ой, не могу!". Ходячая идея насильственной борьбы с тиранией, скрывающаяся под жизнерадостной масочкой с издевательским выражением, выглядит ничуть не человечнее и не обаятельнее самой этой тирании, в которую нахмуренные авторы угрожающе тычут носом американского обывателя.
Единственный, кто оживляет угрюмую атмосферу фильма,– Стивен Фрай в роли прогрессивного телеведущего. Он гомосексуалист, имеет в домашней библиотеке Коран (исключительно в качестве литературного памятника) и умеет жарить героине на завтрак фирменные гренки с яйцом точно по такой же технологии, как и сам неуловимый В. Ему принадлежит лучшая реплика в "Вендетте": "Вы надо всем готовы шутить? – Нет, только над самым важным". Когда шутник позволяет себе выставить диктатора на посмешище в телешоу, снятом не по сценарию, одобренному цензурой, с "Вендетты" на несколько минут спадает мрачная пелена гражданского беспокойства, однако идея истребления тиранов с помощью смеха братьям Вачовски не близка, и персонажа Фрая репрессируют с удручающей скоростью.
Англоязычная пресса восприняла "Вендетту" с восторгом, разглядев в ней ужасающе правдивое предсказание недалекого социального будущего. Однако нашему тертому русскому советскому зрителю смешно, когда его пугают тоталитаризмом, с надрывом показывая, как хорошенькую девочку схватили, обрили налысо, посадили в камеру и кормят баландой. Дерзкая мысль, подаваемая с трагическими интонациями: "А вдруг во всем виновата власть?" – не выглядит открытием в России, где власть виновата даже в том, что идет дождь. "Эка невидаль" – так и хочется сказать братьям Вачовски, живущим в своем виртуальном герметичном мире, в барокамере, куда им сквозь специальную щель просовывают нужные книжки – вот на этот раз, наверное, засунули томик Оруэлла, чем до смерти перепугали этих впечатлительных кинематографистов.
© Лидия Маслова |
